Из статьи Анатолия Сидорова «Воляпюк и Эсперанто. 10 и 30 лет развития»
Дрезен уверял: «…Воляпюк распространялся, находил реальную поддержку и практическое применение исключительно в кругах средней и мелкой буржуазии и интеллигенции. В списке тысячи дипломированных воляпюкистов (1889 г.) нам не удалось обнаружить ни одного рабочего. Священники, врачи, преподаватели, купцы и инженеры заполняют весь список…». Не имея под рукой этого списка, обратимся к другому, который составлялся Розенбергером «Список лиц в России знающих воляпюк, с их адресами. 1887 Декабрь» (Санкт-Петербург, 1887 г.) и дополнение к этому списку с данными на декабрь 1888 года.
Что подразумевал Дрезен под определением «рабочий» остаётся неясным. Может это углекопы Запорожья? Биндюжники Одессы? Докеры Кронштадта? Рабочие Путиловского завода? Финские рыбаки? Посмею напомнить, что у всех у них был, говоря современным языком, ненормированный рабочий день. Если кто помнит, то на первомайские демонстрации толпы рабочих выходили с лозунгами о сокращении рабочего дня с 14 до 12 часов. К этому надо добавить, что тогда существовала шестидневная рабочая неделя. Отдыхали по воскресеньям и в церковные праздники. Логика подсказывает, что мы не должны обнаружить рабочих ни списках воляпюкистов, ни в списках эсперантистов. При сравнивании обоих списков мы обнаруживаем, правда, с большой натяжкой, что рабочие имеются в списке воляпюкистов. Можно привести пять профессий, которые как-то трудно назвать нерабочими. Например, в воляпюкском списке представлены: техник, сахаровар, электротехник, портной и литограф.